Нейронаука. Третий день 26-й конференции института «Ум и жизнь»

Монастырь Дрепунг Лачи, Мандгод, штат Карнатака, Индия. 19 января 2013 г. – В то время как докладчики из института «Ум и жизнь» встречаются с Его Святейшеством Далай-ламой в храме Дрепунг Лачи в присутствии примерно 900 монахов, монахинь, студентов и иностранных гостей, еще 5000 монахов собрались в большом зале монастыря Дрепунг Лоселинг. Презентации делаются в основном на английском языке с синхронным переводом на тибетский, который транслируется в FM-диапазоне. Повсюду установлены экраны, чтобы каждый мог следить за ходом дискуссии, а также смотреть презентации к докладам. Также ведется прямая трансляция конференции в Интернете, за которой следят около 1100 зрителей.


Участники 26-й конференции института «Ум и жизнь» в монастыре Дрепунг Лачи. Фото: Тензин Чойджор (Офис ЕСДЛ)

Общей темой сегодняшнего обсуждения была нейронаука, а темой утренней встречи – «Изменения в мозге». Вскоре после того как Его Святейшество прибыл в зал, поприветствовал лам и докладчиков и занял свое место, Ричард Дэвидсон, на протяжении более двадцати лет неизменный участник встреч, организуемых институтом «Ум и жизнь», начал свой доклад.

«Созерцательная практика направлена на тренировку внимания и умения управлять эмоциями. Я буду говорить о соответствующих нейронных цепях и о воздействии, оказываемом на них тренировкой ума».

Он сослался на выводы Уильяма Джеймса. Джеймс предположил, что когда человек видит тигра, информация передается в кору головного мозга, затем к внутренним органам, учащается сердцебиение, а затем, после того, как сигнал возвращается в мозг, появляется чувство страха. Мозг регистрирует, что тело находится в возбужденном состоянии. Здесь Его Святейшество задал уточняющий вопрос, так как он слышал, что чувство страха сопровождается притоком крови к ногам, чтобы мы могли убежать, а также к рукам, чтобы мы могли защищаться. Ричард Дэивдсон пояснил, что эксперименты, в которых был исключен вегетативный путь, показали, что Уильям Джеймс был отчасти прав в своих предположениях. Джеймс Пейпец стал первым после Уильяма Джеймса, кто выделил нейронные цепи в мозге, связанные с эмоциями.

Согласно классическому представлению процессы, связанные с эмоциями, протекали вне коры головного мозга. Но исследования людей, получивших ранения во время Второй мировой войны, показали, что у раненых с повреждением лобных долей наблюдались и эмоциональные нарушения. Это свидетельствует о том, что кора головного мозга, в особенности лобная кора, играет роль в формировании эмоций. Современная точка зрения заключается в том, что лобная кора участвует в управлении эмоциями.

Рачард Дэвидсон напомнил слушателям об эксперименте, в котором детям 5-6 лет предлагают конфету и говорят, что они могут съесть ее сразу или подождать пять минут, и тогда они получат три конфеты. Дети, которые смогли удержаться от соблазна съесть конфеты сразу, впоследствии выросли успешными взрослыми.

«Из этого можно сделать важный вывод о том, что если бы мы могли научить детей дисциплине, пока они еще маленькие, то по мере их взросления это принесло бы пользу им самим и всему обществу».

Его Святейшество поинтересовался, каким мог бы быть результат, если бы в эксперименте вместо вознаграждения детям пообещали наказание за то, что они не удержались от соблазна съесть конфету немедленно.

Ричард Дэвидсон заявил, что нейропластичность ни хороша, ни плоха сама по себе, но если мы находимся под воздействием позитивного влияния, то это ведет к положительным изменениям. Тогда Его Святейшество спросил, можно ли объяснить нейропластичность в терминах негативного влияния. Ответ был, да. «Есть нейроны, которые срабатывают только в ответ на позитивные ситуации или даже на позитивных людей, а есть другие, которые “выстреливают” в негативных условиях».

Были упомянуты три типа внимания: готовности, ориентировки и исполнительного контроля, которые изучались у детей, занимавшихся медитацией випассана на протяжении более трех месяцев. Результатом таких занятий стало улучшение внимания и более спокойный ум.


Некоторые из нескольких тысяч тибетских монахов, присутствующих на 26-й конференции института «Ум и жизнь» в монастыре Дрепунг Лачи. Фото: Тензин Чойджор (Офис ЕСДЛ)

Таня Сингер рассказала о программе тренировки, направленной на развитие сострадания. По ее словам, ученым надо определиться, что именно они хотят измерять в случае с пластичностью, поскольку разным процессам соответствуют разные цепи в мозге.

«Если вы спросите меня, откуда мне известно, что вы чувствуете, то на этот вопрос можно ответить двумя путями. Первый, эмоциональный, с участием сопереживания и сострадания, а второй, через познание, опирающийся на знания, полученные путем логических умозаключений».

Эмоциональный путь подразумевает такие чувства, как любящая доброта, благодарность, забота и теплота, в то время как путь через познание, который, по мнению Тани Сингер, более сообразуется с тем, что буддисты отнесли бы к категории воззрения, подразумевает участие памяти и метакогнитивные процессы, или ментальное осознавание того, что вы делаете. Она также сказала, что изучалась генетическая среда и особенности окружающей среды участников исследования. Можно четко связать разные части мозга с разными реакциями.

Таня Сингер сказала: «Есть обширные данные, свидетельствующие о том, что наблюдение за эмоциями других активизирует в нашем мозге зоны, ответственные за соответствующие эмоции. Мы делали энцефалосцинтиграмму мозга Матье Рикара в реальном времени и во время этого исследования просили его входить в разные метнальные состояния, вызывать у себя разные типы сострадания: безобъектное сострадание, любящую доброту и сострадание [к другим]. На графике я четко могла видеть, когда он испытывал сопереживание страданиям других, в то время как сострадание давало другой тип сигнала».

Его Святейшество так прокомментировал это: «В сущности, если мы возьмем такие качества как сострадание, любящая доброта, то всегда мы стремимся к тому, чтобы они были наиболее действенными, а значит, в их основе должны лежать разум, понимание и положительная мотивация».

Во второй половине дня Ричард Дэвидсон сказал Его Святейшеству, что хотел бы вернуться к ранее заданному вопросу об интеллекте.

«В современной нейронауке господствует представление об интеллекте, как о величине, измеряемой в тесте на IQ (коэффициент умственного развития), в который входят шесть групп вербальных тестов и шесть групп невербальных тестов. То значение, которое вы вкладываете в понятие интеллекта, реакция на разные ситуации, гораздо богаче. Что касается нейронноей системы и интеллекта, то формирование лобных долей мозга в значительной степени обусловлено наследственными факторами».

Его Святейшество спросил, можно ли тренировать интеллект, на что Ричард Дэвидсон ответил, что можно развивать память, запоминать числа и делать тому подобные упражнения. Но это будет тренировкой именно памяти, а не интеллекта. На что другой участник обсуждения заметил, что быстрая память общепризнанно считается показателем интеллекта. Таня Сингер добавила, что существуют разные термины: кристаллизованный интеллект, который относится к запоминанию и устойчивым знаниям, и подвижный интеллект, относящийся к способности высказывать новые идеи и применять их на практике. Его Святейшество заметил, что по его наблюдениям есть люди, которые быстро схватывают, но не слишком успешно выступают в диспутах; есть те, кто во всем стремятся добраться до самых глубин; есть люди с быстрым умом, проницательным умом и так далее.


Переводчики с английского на тибетский осуществляют синхронный перевод презентаций на 26-й конференции института «Ум и жизнь». Фото: Тензин Чойджор (Офис ЕСДЛ)

Ричард Дэвидсон пояснил, что многие проблемы людей связаны с так называемой эмоциональной ригидностью. В экспериментах с медитацией о сострадании обычные люди, не имевшие прежде опыта медитации, быстрее избавлялись от эмоциональной ригидности. Он отметил, что некоторые из западных испытуемых с самого начала испытывали гораздо большее беспокойство. С другой стороны, у участников программы снижения стресса при помощи развития осознанности не только снижались показатели стресса, но и уменьшался размер миндалевидного тела, части мозга, связанной с контролем продолжительности и интенсивности отрицательных эмоций.

Он вспомнил, как однажды, в 1992 году, вместе с коллегами беседовал о нейронауке с группой монахов. Ученые решили показать монахам, как они измеряют активность мозга человека, испытывающего сострадание. Фарнциско Варела взял на себя роль подопытного животного. Когда ученые расступились, и взглядам монахов предстал Варела, опутанный проводами и утыканный электродами, то они не могли удержаться от смеха. Как выяснилось позже, монахи смеялись вовсе не над нелепым видом ученого, а над самой идеей о том, что сострадание можно измерить, опутав голову проводами.

Таня Сингер говорила о том, как мы используем познавательные процессы, говоря о сострадании и поведении. Любой познавательный процесс соотносится в мозге не только с нейронами, но также и с генами, ответственными за производство нейронов и нейротрансмиттеров. Она описала три типа систем мотивации у людей, которые направляют наше поведение, основанные на влечении или отторжении, угрозе или любви. Гормоны, такие как окситоцин, снижают возбуждение миндалевидного тела. И здесь встает вопрос, может ли сосредоточение на сострадании оказать такое же воздействие? Результаты исследований самой Тани Сингер пока свидетельствуют, что тренировка сострадания производит видимые изменения в цепях мозга и улучшает самочувствие.

Геше Дадул Намгьял завершил богатый презентациями день, изложив буддийскую точку зрения на нейронауку и нейропластичность, которую он определил как способность мозга, нейронов, цепей и т.д. формировать новые структуры и принимать на себя новые функции. Он начал с того, что счастье – это не застывшее качество, которым вы либо обладаете, либо нет, но навык, которому можно научиться. Говоря о нейропластичности с точки зрения буддизма, он упомянул взаимозависимость тела и ума и высказал предположение, что тело и ум связаны друг с другом кармой. Среди прочего он также привел цитату, которую нашел в одном из буддийских трактатов, где перечислены восемь субстанций тела, и сделал неожиданный вывод, что мозг – это субстанция ума.

Не уделяя много внимания мозгу, он говорил о сознании, которое по природе своей нематериально, светоносно и обладает способностью к познанию. Каждое «событие» сознания относится к сознанию, связанному с чувственным восприятием или с ментальным сознанием. Каждое из таких событий в отдельно взятый момент времени включает ум и ментальные факторы, базовое осознавание и вторичное осознавание. Он проиллюстрировал это яркими цветными диаграммами, на которых было представлено основное сознание, не окруженное, а скорее вбирающее в себя пять постоянно присутствующих ментальных факторов, фактор события, будь то сострадание или ненависть, и факторы добродетели и недобродетели. Он говорил о сложности процессов, происходящих в уме, с таким заразительным энтузиазмом, что когда он закончил свое выступление, то впервые за весь день по залу прокатилась волна восторженных аплодисментов.